IX
Княгиня Вера с неприятным чувством поднялась на террасу и вошла в дом. Она еще издали услышала громкий голос брата Николая и увидела его высокую, сухую фигуру, быстро сновавшую из угла в угол. Василий Львович сидел у ломберного стопа и, низко наклонив свою стриженую большую светловолосую голову, чертил мелком по зеленому сукну.
Я давно настаивал! говорил Николай раздраженно и делая правой рукой такой жест, точно он бросал на землю какую-то невидимую тяжесть. Я давно настаивал, чтобы прекратить эти дурацкие письма. Еще Вера за тебя замуж не выходила, когда я уверял, что ты и Вера тешитесь ими, как ребятишки, видя в них только смешное… Вот, кстати, и сама Вера… Мы, Верочка, говорим сейчас с Василием Львовичем об этом твоем сумасшедшем, о твоем Пе Пе Же. Я нахожу эту переписку дерзкой и пошлой.
Переписки вовсе не было, холодно остановил его Шеин. Писал лишь он один…
Вера покраснела при этих словах и села на диван в тень большой латании.
Я извиняюсь за выражение, сказал Николай Николаевич и бросил на землю, точно оторвав от груди, невидимый тяжелый предмет.
А я не понимаю, почему ты называешь его моим, вставила Вера, обрадованная поддержкой мужа. Он так же мой, как и твой…
Хорошо, еще раз извиняюсь. Словом, я хочу только сказать, что его глупостям надо положить конец. Дело, по-моему, переходит за те границы, где можно смеяться и рисовать забавные рисуночки… Поверьте, если я здесь о чем хлопочу и о чем волнуюсь, так это только о добром имени Веры и твоем, Василий Львович.
Ну, это ты, кажется, уж слишком хватил, Коля, возразил Шеин.
Может быть, может быть… Но вы легко рискуете попасть в смешное положение.
Не вижу, каким способом, сказал князь.
Вообрази себе, что этот идиотский браслет… Николай приподнял красный футляр со стола и тотчас же брезгливо бросил его на место, что эта чудовищная поповская штучка останется у нас, или мы ее выбросим, или подарим Даше. Тогда, во-первых, Пе Пе Же может хвастаться своим знакомым или товарищам, что княгиня Вера Николаевна Шеина принимает его подарки, а во-вторых, первый же случай поощрит его к дальнейшим подвигам. Завтра он присылает кольцо с брильянтами, послезавтра жемчужное колье, а там глядишь сядет на скамью подсудимых за растрату или подлог, а князья Шеины будут вызваны в качестве свидетелей… Милое положение!
Нет, нет, браслет надо непременно отослать обратно! воскликнул Василий Львович.
Я тоже так думаю, согласилась Вера, и как можно скорее. Но как это сделать? Ведь мы не знаем ни имени, ни фамилии, ни адреса.
О, это-то совсем пустое дело! возразил пренебрежительно Николай Николаевич. Нам известны инициалы этого Пе Пе Же… Как его, Вера?
Ге Эс Же.
Вот и прекрасно. Кроме того, нам известно, что он где-то служит. Этого совершенно достаточно. Завтра же я беру городской указатель и отыскиваю чиновника или служащего с такими инициалами. Если почему-нибудь я его не найду, то просто-напросто позову полицейского сыскного агента и прикажу отыскать. На случай затруднения у меня будет в руках вот эта бумажка с его почерком. Одним словом, завтра к двум часам дня я буду знать в точности адрес и фамилию этого молодчика и даже часы, в которые он бывает дома. А раз я это узнаю, то мы не только завтра же возвратим ему его сокровище, а и примем меры, чтобы он уж больше никогда не напоминал нам о своем существовании.
Что ты думаешь сделать? спросил князь Василий.
Что? Поеду к губернатору и попрошу…
Нет, только не к губернатору. Ты знаешь, каковы наши отношения… Тут прямая опасность попасть в смешное положение.
Все равно. Поеду к жандармскому полковнику. Он мне приятель по клубу. Пусть-ка он вызовет этого Ромео и погрозит у него пальцем под носом. Знаешь, как он это делает? Приставит человеку палец к самому носу и рукой совсем не двигает, а только лишь один палец у него качается, и кричит: Я, сударь, этого не потерплю-ю-ю!
Фи! Через жандармов! поморщилась Вера.
И правда, Вера, подхватил князь. Лучше уж в это дело никого посторонних не мешать. Пойдут слухи, сплетни… Мы все достаточно хорошо знаем наш город. Все живут точно в стеклянных банках… Лучше уж я сам пойду к этому… юноше… хотя, бог его знает, может быть, ему шестьдесят лет?.. Вручу ему браслет и прочитаю хорошую строгую нотацию.
Тогда и я с тобой, быстро прервал его Николай Николаевич. Ты слишком мягок. Предоставь мне с ним поговорить… А теперь, друзья мои, он вынул карманные часы и поглядел на них, вы извините меня, если я пойду на минутку к себе. Едва на ногах держусь, а мне надо просмотреть два дела.
Мне почему-то стало жалко этого несчастного, нерешительно сказала Вера.
Жалеть его нечего! резко отозвался Николай, оборачиваясь в дверях. Если бы такую выходку с браслетом и письмом позволил себе человек нашего круга, то князь Василий послал бы ему вызов. А если бы он этого не сделал, то сделал бы я. А в прежнее время я бы просто велел отвести его на конюшню и наказать розгами. Завтра, Василий Львович, ты подожди меня в своей канцелярии, я сообщу тебе по телефону.
