IX
Ще спереду i так, i так;
А ззаду, ей же ей, на черта!
Из простонародной сказки
Слышишь, Влас, говорил, приподнявшись ночью, один из толпы спавшего на улице народа, возле нас кто-то помянул черта!
Мне какое дело! проворчал, потягиваясь, лежавший возле него цыган, хоть бы и всех своих родичей помянул.
Но ведь так закричал, как будто давят его!
Мало ли чего человек не соврет спросонья!
Воля твоя, хоть посмотреть нужно; а выруби-ка огня!
Другой цыган, ворча про себя, поднялся на ноги, два раза осветил себя искрами, будто молниями, раздул губами трут и, с каганцом в руках, обыкновенною малороссийскою светильнею, состоящею из разбитого черепка, налитого бараньим жиром, отправился, освещая дорогу.
Стой! здесь лежит что-то; свети сюда!
Тут пристало к ним еще несколько человек.
Что лежит, Влас?
Так, как будто бы два человека: один наверху, другой нанизу; который из них черт, уже и не распознаю!
А кто наверху?
Баба!
Ну вот, это ж то и есть черт!
Всеобщий хохот разбудил почти всю улицу.
Баба взлезла на человека; ну, верно, баба эта знает, как ездить! говорил один из окружавшей толпы.
Смотрите, братцы! говорил другой, поднимая черепок из горшка, которого одна только уцелевшая половина держалась на голове Черевика, какую шапку надел на себя этот добрый молодец!
Увеличившийся шум и хохот заставили очнуться наших мертвецов, Солопия и его супругу, которые, полные прошедшего испуга, долго глядели в ужасе неподвижными глазами на смуглые лица цыган: озаряясь светом, неверно и трепетно горевшим, они казались диким сонмищем гномов, окруженных тяжелым подземным паром, в мраке непробудной ночи.
