Примечания к поэме Кн〈ягиня〉 М. Н. Волконская
См. Деяния российских полководцев и генералов, ознаменовавших себя в достопамятную войну с Франциею, в 18121815 годах. С.-Петербург. 1822 года. Часть 3, стр. 3064. Биография генерала от кавалерии Николая Николаевича Раевского.
См. соч. Жуковского, изд. 1849 года, том 1, Певец во стане русских воинов, стр. 280:
Раевский, слава наших дней,
Хвала! перед рядами
Он первый грудь против мечей
С отважными сынами…
Факт, о котором здесь упоминается, в Деяниях рассказан следующим образом, часть 3, стр. 52:
В сражении при Дашкове, когда храбрые Россияне, от чрезвычайного превосходства в силах и ужасного действия артиллерии неприятеля, несколько поколебались, генерал Раевский, зная, сколько личный пример начальника одушевляет подчиненных ему воинов, взяв за руки двух своих сыновей, не достигших еще двадцатилетнего возраста, бросился с ними вперед на одну неприятельскую батарею, упорствовавшую еще покориться мужеству героев, вскричал: Вперед, ребята, за царя и отечество! я и дети мои, коих приношу в жертву, откроем вам путь!.. и что могло после сего противостоять усилиям и рвению предводимых таким начальником войск! Батарея была тотчас взята.
Этот факт рассказан и у Михайловского-Данилевского (т. 1, стр. 329, изд. 1839 года), с тою разницею, что, по рассказу Данилевского, дело происходило не под Дашковой, а при Салтановке, и при этом случае упомянут подвиг шестнадцатилетнего юнкера, ровесника с Раевским, несшего впереди полка знамя, при переходе через греблю, под убийственным огнем, и когда младший из Раевских (Николай Николаевич) просил у него знамя, под предлогом, что тот устал: Дайте мне нести знамя, юнкер, не отдавая оного, отвечал: Я сам умею умирать! Подлинность всего этого подтверждает и генерал Липранди, заметка которого (Из дневника и воспоминаний И. П. Липранди) помещена в Архиве г. Бартенева (1866 года, стр. 1214).
Наша поэма была уже написана, когда мы вспомнили, что генерал Раевский и по возвращении из похода, окончившегося взятием Парижа, продолжал служить. Мы не сочли нужным изменить нашего текста, так как это обстоятельство чисто внешнее; притом Раевский, командовавший корпусом, расположенным близ Киева, под старость, действительно, часто живал в деревне, где, по свидетельству Пушкина, который хорошо знал Н. Н. Раевского и был другом с его сыновьями, занимался, между прочим, домашнею медициной и садоводством. Приводим кстати свидетельство Пушкина о Раевском в одном из писем брату:
Мой друг, счастливейшие минуты в жизни моей провел я посреди семейства почтенного Раевского. Я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душой; снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина. Свидетель екатерининского века, памятник 12-го года, человек без предрассудков, с сильным характером и чувствительный, он невольно привяжет к себе всякого, кто только достоин понимать и ценить его высокие качества.
Зинаида Волконская, урожденная кн. Белосельская, была родственницей нашей героине по муже.
Quatre Nouvelles. Par M-me La Princesse Zénéide Wolkonsky, née P-sse Béloselsky. Moscou, dans l’imprimerie d’Auguste Semen, 1819.
См. стихотворения Д. В. Веневитинова, изд. А. Пятковского. СПб., 1862 (Элегия, стр. 96):
На цвет небес ты долго нагляделась
И цвет небес в очах нам принесла.
Пушкин также посвятил З. В〈олконс〉кой стихотворение (1827 год), начинающееся стихом:
Царица муз и красоты и пр.
Юрзуф, очаровательный уголок южного берега Крыма, лежит на восточной оконечности южного берега, на пути между Яйлою и Ялтою. Заметим здесь, что во всем нашем рассказе о пребывании Пушкина у Раевских в Юрзуфе не вымышлено нами ни одного слова. Анекдот о шалости Пушкина по поводу Переводов Елены Николаевны Раевской рассказан в статье г. Бартенева Пушкин в Южной России (Русский архив 1866 года, стр. 1115). О друге своем кипарисе упоминает сам Пушкин в известном письме к Дельвигу: В двух шагах от дома рос кипарис; каждое утро я посещал его и привязался к нему чувством, похожим на дружество. Легенда, связавшаяся впоследствии с этим другом Пушкина, рассказана в Крымских письмах Евгении Тур (С.-Петербургские ведомости 1854 года, письмо 5-е) и повторена в упомянутой выше статье г. Бартенева.
Я помню море пред грозою,
Как я завидовал волнам,
Летевшим дружной чередою
С любовью пасть к ее ногам,
и проч.
(Онегин Пушкина)
