О Герасиме
«…считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком…»
«…дворник Герасим…»
«…Герасима привезли в Москву, купили ему сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали ему в руки метлу и лопату и определили его дворником…»
«…Дела у него было немного: вся обязанность его состояла в том, чтобы двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома да чужих не пускать и по ночам караулить…»
«…глухонемой от рождения…»
«…о проделках немого дворника…»
«…Герасим ничего не слыхал <…> для него самый шумный день был безмолвен и беззвучен, как ни одна самая тихая ночь не беззвучна для нас…»
«…с ласковым мычанием закивал головой….»
«…стоял Герасим. Глупо смеясь и ласково мыча, протягивал он ей прянишного петушка…»
«…славный мужик…»
«…Его лицо, и без того безжизненное, как у всех глухонемых…»
«…мужчина двенадцати вершков роста, сложенный богатырем…» (рост около 2 метров)
«…ветер с родины, – ласково ударял в его лицо, играл в его волосах и бороде…»
«…при виде его громадной фигуры…»
«…ведь у него просто Минина и Пожарского рука…» (памятник Минину и Пожарскому в Москве, отлитый из бронзы)
«…под его железными кулаками…»
«…скрестив могучие руки у ней на спине…»
«…проносили сильные его ноги…»
«…пошел, тяжело ступая, в свою каморку…»
«…двенадцати вершков роста…» (рост в два аршина и двенадцать вершков — это 195 см, то есть почти 2 метра)
«…Она было хотела отказаться, но он насильно впихнул ей пряник в руку, покачал головой, пошел прочь…»
«…довела до сведения барыни грубый поступок Герасима…»
«…Герасима привезли в Москву, купили ему сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп…»
«…прикрыл его своим тяжелым армяком…» (армяк — верхняя одежда из шерстяной ткани)
«…в своей красной крестьянской рубашке он казался каким‑то великаном перед ними…»
«…показался Герасим. На нем был праздничный кафтан…»
«…Он даже не обернулся, шапку надел только на улице…»
«…соорудил <…> истинно богатырскую кровать…»
«…он казался каким‑то великаном перед ними…»
«…здоров и могуч по‑прежнему и работает за четырех по‑прежнему…»
«…И чем ты этого медведя к себе приворожила? А ведь он убьет тебя, пожалуй, медведь эдакой…»
«…Ведь это какой‑то зверь, идол, Гаврила Андреич, – хуже идола… осина какая‑то…»
«…как лев, выступал сильно и бодро…»
«…Из числа всей ее челяди самым замечательным лицом был дворник Герасим…»
«…ведь тот‑то, леший, кикимора‑то степная…» (другие крестьяне называют Герасима лешим)
«…при виде грозного дворника…»
«…Вообще Герасим был нрава строгого и серьезного, любил во всем порядок; даже петухи при нем не смели драться…»
«…Над Герасимом, однако, глумиться не все решались: он шуток не любил, да и ее при нем оставляли в покое…»
«…он жил один, в небольшой избушке, отдельно от братьев…» (про его жизнь в деревне)
«…Отчужденный несчастьем своим от сообщества людей, он вырос немой и могучий, как дерево растет на плодородной земле…»
«…Он не любил, чтобы к нему ходили…»
«…к нему на двор вора оселом* не затащишь!» Такова ходит молва о богатырской силе немого…» (оселом — то есть на аркане)
«…все в околотке очень стали уважать его…»
«…Со всей остальной челядью Герасим находился в отношениях не то чтобы приятельских, – они его побаивались, – а коротких; он считал их за своих…»
«…Одаренный необычайной силой, он работал за четверых – дело спорилось в его руках, и весело было смотреть на него…»
«…Да, – прибавил он, – рука у него, благодатная рука, нечего сказать…» (у Герасима сильные руки)
«…он только двинет плечом – и не только телегу, самое лошадь спихнет с места…»
«…один, без помощи лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой…»
«…проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и, как рычаг, опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы его плечей…»
«…Постоянное безмолвие придавало торжественную важность его неистомной работе…»
«…усердно исполнял он свою обязанность: на дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни copy…»
«…он их понимал, в точности исполнял все приказания…»
«…Занятия Герасима по новой его должности казались ему шуткой после тяжких крестьянских работ; в полчаса все у него было готово…»
«…Славный он был мужик, и не будь его несчастье, всякая девка охотно пошла бы за него замуж…»
«…С детства привык он к полевым работам, к деревенскому быту…»
«…Переселенный в город, он не понимал, что с ним такое деется, скучал и недоумевал, как недоумевает молодой здоровый бык, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо…»
«…но права свои тоже знал, и уже никто не смел садиться на его место в застолице…»
«…Как все глухонемые, он очень был догадлив и очень хорошо понимал, когда над ним или над ней смеялись…»
«…Герасим… казалось, догадывался, что затевается что‑то для него недоброе…»
«…Дорогу он хорошо заметил еще тогда, когда его везли в Москву…»
«…чуть свет был уже на дворе как ни в чем не бывало, сохраняя даже (невинная хитрость!) прежнюю унылость на лице…» (так Герасим скрывает, что Муму тайно живет у него)
«…он сам смахивал на степенного гусака…» (степенный — то есть серьезный)
«…по‑прежнему важен и степенен…»
«…стоит этому, прости господи, лешему узнать, что Татьяну выдают за Капитона, ведь он все в доме переломает, ей‑ей. Ведь с ним не столкуешь; ведь его… никаким способом не уломаешь…»
«…И унять его нет никакой возможности; почему? потому, вы сами знаете, Гаврила Андреич, он глух и, в добаву, глуп, как пятка…»
«…он сделает, коли обещал. Уж он такой… Уж коли он обещает, это наверное…»
«…он ее утопит. Уж можно быть спокойным. Коли он что обещал…»
«…Помолясь перед образами, тотчас же отправился он к старосте…»
«…Неоднократно было замечено, что Герасим терпеть не мог пьяниц. Сидя за воротами, он всякий раз бывало с негодованием отворачивался, когда мимо его неверными шагами и с козырьком фуражки на ухе проходил какой‑нибудь нагрузившийся человек…»
«…Она его жаловала, как верного и сильного сторожа…»
«…Госпожа, – думал он, посиживая у окна, – конечно, жалует Герасима…»
«…Герасим порядком ее побаивался, но все‑таки надеялся на ее милость…»
«Полюбилась она ему; кротким ли выражением лица, робостью ли движений — бог его знает!» (о Татьяне)
«…со времени своего возвращения из Москвы он совсем перестал водиться с женщинами, даже не глядит на них, и ни одной собаки у себя не держит…»
О жизни
Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.
«Какие безделицы, подумаешь, могут иногда расстроить человека!»
Женитьба – дело хорошее для человека
Люди, избалованные в детстве, сохраняют особый отпечаток до конца жизни
Об отношениях Герасима и Муму
Ни одна мать так не ухаживает за своим ребенком, как ухаживал Герасим за своей питомицей. (Собака оказалась сучкой.) Первое время она была очень слаба, тщедушна и собой некрасива, но понемногу справилась и выровнялась, а месяцев через восемь, благодаря неусыпным попечениям своего спасителя, превратилась в очень ладную собачку испанской породы, с длинными ушами, пушистым хвостом в виде трубы и большими выразительными глазами. Она страстно привязалась к Герасиму и не отставала от него ни на шаг, всё ходила за ним, повиливая хвостиком. Он и кличку ей дал — немые знают, что мычанье их обращает на себя внимание других, — он назвал ее Муму. Все люди в доме ее полюбили и тоже кликали Мумуней.
Она была чрезвычайно умна, ко всем ласкалась, но любила одного Герасима. Герасим сам ее любил без памяти… и ему было неприятно, когда другие ее гладили: боялся он, что ли, за нее, ревновал ли он к ней — бог весть!
Его лицо, и без того безжизненное, как у всех глухонемых, теперь словно окаменело. После обеда он опять уходил со двора, но ненадолго, вернулся и тотчас отправился на сеновал. Настала ночь, лунная, ясная. Тяжело вздыхая и беспрестанно поворачиваясь, лежал Герасим и вдруг почувствовал, как будто его дергают за полу; он весь затрепетал, однако не поднял головы, даже зажмурился; но вот опять его дернули, сильнее прежнего; он вскочил… Перед ним, с обрывком на шее, вертелась Муму.
Герасим ничего не слыхал – ни быстрого визга падающей Муму, ни тяжкого всплеска воды; для него самый шумный день был безмолвен и беззвучен, как ни одна самая тихая ночь не беззвучна для нас, и когда он снова раскрыл глаза, по-прежнему спешили по реке, как бы гоняясь друг за дружкой, маленькие волны, по-прежнему поплескивали и постукивали они об бока лодки, и только далеко назади к берегу разбегались какие-то широкие круги.
Но соседи заметили, что со времени своего возвращения из Москвы он совсем перестал водиться с женщинами, даже не глядит на них, и ни одной собаки у себя не держит. «Впрочем, — толкуют мужики, — его же счастье, что ему ненадобеть бабья; а собака — на что ему собака? к нему на двор вора оселом не затащить!»
Полезные статьи по теме:
